Касательно завоевания последнего укрепления русских в Ливонии —Ерсики следует сказать, что она была взята главным образом благодаря неожиданности немецкого нападения. Внезапным ударом войску епископа Альберта удалось с ходу занять и сжечь замок, а богатую добычу и множество пленников крестоносцы отправили в Ригу. Хроника Генриха Латвийского сообщает, что немцы увезли из Ерсики также церковные колокола и иконы, а это свидетельствует о том, что в данном случае дело шло не о борьбе с изменниками, а именно о грабеже народа, уже давно принявшего православие. Лишившись поддержки Полоцка, Всеволод, князь Ерсики, не мог более продолжать борьбу и вынужден был согласиться на мир, условия которого продиктовал епископ Альберт. Став вассалом епископа, князь отказался в его пользу и от части своей территории. Однако это не спасло Всеволода от жадности немецких завоевателей. Вскоре его владения урезаны были еще больше, а замок разграблен. Когда, (приблизительно в 1230 г.) Всеволод умер, вся территория Ерсики окончательно перешла в руки епископа и ордена.
После превращения Риги в основную базу немецкокатолической агрессии, епископ Альберт добился от папы римского специальной буллы, которая под страхом отлучения от церкви запрещала поездки купцов по реке Лиелупе и посещение ими гавани земгалов. Одновременно это запрещение было направлено против Полоцка и Смоленска, поскольку нижнее течение Даугавы, по которому шла торговля с островом Готландом (на Балтике) и Западной Европой, оказалось под контролем завоевателей. Дальнейшие усилия Альберта были направлены уже на прямой захват и блокирование древнерусских торговых путей по реке Гауе и через земли эстов, которые связывали Псков и Новгород с Балтийским морем. Этим епископ рассчитывал обеспечить за немецкими купцами монопольное положение в торговле с русскими городами.
Действия захватчиков активизировались в особенности после 1206 г. Немцам удалось укрепиться на севере от Турайды (Трейдена) и даже построить в Цесисе (Венден) замок Ордена меченосцев (около 1207 г), который стал опорным пунктом для подчинения земель Северной Латвии и Южной Эстонии[199]. Пользуясь междоусобными раздорами, вспыхивавшими между Талавой и Угаунией (Южная Эстония), немцам удалось настроить латышей и эстов враждебно друг против друга. Созданный по инициативе немцев в 1208 г. военный союз между латгалами Талавы, епископом Альбертом и Орденом меченосцев был направлен против эстов. Началась война, которая длилась почти четыре года. В результате ожесточенных набегов с обеих сторон были разорены как Талава, так и Южная Эстония. Наконец, в 1212 г. вызванный войной голод и мор заставили обе стороны заключить мир. Как отмечают исследователи, «проиграли на этом, конечно, только латгалы и эсты, немцы же получили опорные пункты в Южной Эстонии, которые использовали для дальнейшего расширения агрессии»[200].
После захвата немцами Ерсики земгалы и курши встали на путь более активной борьбы против крестоносных разбойников. Тем и другим теперь стало ясно, что рано или поздно очередь придет и за ними. Земгалы перестали оказывать военную помощь немцам, но особенно активно стали действовать против западных агрессоров курши (куроны), соплеменники ливов. Весной 1210 г., когда очередной отряд крестоносцев возвращался из Прибалтики в Германию, курши у Ирбе напали на немецкие корабли и нанесли рыцарям тяжелое поражение. Среди павших в этом бою было около 30 знатных рыцарей. Используя результаты своей победы, курши организовали большой поход против Риги. Они пригласили на помощь ливов, литовцев, земгалов, русских и эстов. Но поход этот, направленный на решительный разгром немцев, в конечном счете не увенчался успехом ввиду недостаточной согласованности действий союзников. На рассвете 12 июля 1210 г. курши на кораблях появились у Дюнамюнде и двинулись на Ригу. Ситуация в городе сложилась настолько критическая, что к оружию были призваны даже женщины и дети. Куршам не удалось взять крепость первым ударом, а тем временем успели подойти немецкие подкрепления. Курши же, не дождавшись прихода своих союзников, ливов и латгалов, вынуждены были отступить от города. Каким опасным было тогда положение немцеврижан, свидетельствует уже тот факт, что день отражения куршей (13 июля) немцы в Риге стали считать потом своим праздником.
Осенью 1212 г. началось массовое восстание ливов и латгалов в Аутине близ Цесиса. Непосредственной причиной восстания были притеснения местных жителей немецкими захватчиками. Угрожая оружием, рыцари отобрали у них поля и борти, а за сопротивление многих убивали. Чтобы совместно обсудить план действий против поработителей, представители ливов и латгалов устроили общий совет, который шел два дня. Заключив между собой союз, они принесли взаимную клятву об изгнании всех захватчиков. Центром восстания стал замок ливов Сатезеле в Сигулде, который немцы не могли взять еще в 1206 г., именно оттуда теперь раздался призыв к восстанию против крестоносцев. Но и на этот раз рыцари опередили ливов. Предупредив действия повстанцев, они успели разрушить ливские замки в Лиелварде, Турайде и Саласпилсе. Более успешным было выступление ливов в Сатезеле, где они действовали совместно со своими соседями латгалами. Понятно, что силы их оказались слишком недостаточными, чтобы победить организованное рыцарство. На Сатезеле были брошены все войска епископа и ордена. Вдохновляемые призывом к борьбе против иноземного ига, защитники замка долгое время оказывали сопротивление превосходившим их силам. Только значительный опыт осады замков и применение специальных осадных приспособлений, позаимствованных крестоносцами у арабского Востока, позволили немцам задушить это восстание. В наказание на ливов была возложена контрибуция, которую требовалось уплатить серебром, и дань в повышенном размере. Союзники ливов —латгалы в Аутине —получили обратно свои борти, но потеряли отобранные у них рыцарями поля.
Два года спустя крестоносцам уже полностью удалось захватить в свои руки всю Талаву, куда немецкие миссионеры начали проникать еще с 1208 г. Делу католической проповеди благоприятствовало то обстоятельство, что псковский князь Владимир, связанный узами родства с епископом Альбертом, на первых порах открыто не выступал против их деятельности[201]. Но уже через несколько лет князю стало ясно, что проповедники католической церкви фактически выступают в роли политических агентов западных завоевателей. Осуществляя свои коварные замыслы, они добились не только отпадения Талавы от православия, но и разрыва ее вассальных отношений с Псковом. В 1214 г. сыновья латышского князька Таливалда официально перешли из православия в католичество и стали вассалами рижского епископа. Жители Талавы в знак признания верховной власти рижского епископа должны были платить ему пуру[202] зерна с каждого участка земли, обрабатываемого двумя лошадьми. За это рижский епископ обязался защищать Талаву от литовцев и эстов. Однако, подчеркивают исследователи, реально «декларация «о защите Талавы» лишь прикрывала переход этой территории под полное владычество крестоносцев»[203].
После подчинения Талавы епископ Альберт организовал поход в земли эстов. В этом походе должны были участвовать и крещенные в католичество ливы и латгалы. Ранней весной 1211 г. крестоносцы вторглись и жестоко опустошили эстонскую землю Сакала. Был осажден замок Вильянди. Однако первая попытка немцев прорваться в крепость была отбита, в руках эстов осталось много немецкого вооружения. Чтобы вынудить их к сдаче, захватчики стали на глазах у осажденных истязать и убивать пленных, захваченных при опустошении окрестной местности. Но это не сломило волю осажденных к сопротивлению. Они сражались с большой отвагой и умением, отбивали в кровопролитных схватках все атаки, заделывали бреши в стенах крепости и тушили пожары. Лишь на шестой день осады, когда в крепости насчитывалось уже много раненых и иссякли запасы воды, осажденные согласились на мирные переговоры. В крепость были впущены только священники.
Героическая оборона Вильянди показала захватчикам силу сакаласцев и одновременно подняла на борьбу других эстов. Рижские немецкие купцы были так напуганы, что весной не предприняли своих обычных торговых поездок. Сакаласцы вскоре отказались признать навязанный им мир. Когда орден вместе с Каупо совершил после этого разбойничий набег на землю сакаласцев, последние под предводительством своих старейшин Лембиту и Мээме нанесли рыцарям серьезный ответный удар. Ополчение эстонцев из Уганди и Ляэнемаа также перешло в наступление. «Одно войско следовало за другим; одни уходили, другие приходили, не давая ливам покоя ни днем, ни ночью» —повествует Хроника Генриха Латвийского.
